Честно говоря, ничего нового в идее Объединенного следственного комитета нет. Практически весь прошлый год и даже конец позапрошлого прошли под знаком постоянного будирования вопроса о создании такого органа.

Я отношусь к тем депутатам, которые в свое время немало проработали в правоохранительной системе и считают, что создание подобной структуры будет серьезной ошибкой. Ее последствия по своей разрушительности могут стать аналогичны результатам от реформы МВД, проведенной Медведевым и Нургалиевым. Как вы знаете, по итогам этой реформы мы лишились многих честных и профессиональных работников правопорядка, фактический пятой части сотрудников уголовного розыска, участковых, сотрудников дорожно-патрульных служб. Тем самым была существенно ослаблена почва для борьбы с преступностью, со всеми ее видами.

Что касается Объединенного следственного комитета, то есть несколько серьезных причин, из-за которых мы не должны вести речь о создании такой структуры.

Прежде всего нужно учитывать, что любое раскрытие преступления подразумевает очень тесное взаимодействие следствия и оперативно-розыскных подразделений МВД. Последние не только вычисляют лиц, совершивших преступления, но и снабжают следователей оперативной информацией, фактически выполняют их поручения по добыванию различных документов, розыску того или иного свидетеля. И вот эта необходимая рабочая связка оперативников со следствием при создании Объединенного следственного комитета может быть разорвана: все оперативные сотрудники останутся сами по себе, а следователи, войдя в состав нового ведомства, – сами по себе.

Другой момент. Качество работы следователей МВД и работников Следственного комитета значительно разнится. У первых оно намного выше – и с точки зрения реализации норм УК, и с позиций соблюдения законности. Ведомство же Бастрыкина грешит серьезными нарушениями законности при расследовании уголовных дел. Иногда это приводит даже к привлечению к уголовной ответственности, а порой и к осуждению невиновных людей. Удельный вес сотрудников СКР в принятии несправедливых решений превышает степень участия в этом представителей всех остальных правоохранительных и судебных структур.

Наконец, Бастрыкин был одним из тех, кто особенно рьяно требовал вывести следствие из-под надзора органов прокуратуры. В результате прокуратура лишилась надзорных функций в отношении Следственного комитета, пойдя на поводу у СКР, правительства и администрации президента. Это привело к еще большим нарушениям законности в Следственном комитете, о чем генпрокурор постоянно говорит в своих докладах парламенту.

На мой взгляд, все эти факторы и не дают возможности соглашаться на данном этапе с необходимостью создания Объединенного следственного комитета. Чтобы иметь реальный повод всерьез рассматривать эту идею, нужно выполнить два основных условия. Первое: восстановить в полном объеме надзор за следствием со стороны прокуратуры. И второе условие я вижу в четком, организационном налаживании взаимодействия между оперативно-розыскными подразделениями и следствием. К тому же, подобной структурой должен руководить профессионал-практик, хорошо знающий не только следственную, но и оперативно-розыскную деятельность. Теоретиков-преподавателей на такие ответственные посты ставить нельзя. Слишком дорого нам обходятся эксперименты в области безопасности и правопорядка.

Прежде всего здесь нужно обратить внимание на международный опыт.

Ни в одной стране мира нет такого, как сегодня в России, количества ведомств, служб, имеющих право на ведение следственной и оперативно-розыскной деятельности. Поэтому предложения о создании Объединенного следственного комитета возникли и на основе изучения международного опыта, и в какой-то степени с учетом практики, существовавшей в советские времена. И естественно, сама эта идея носит позитивный характер и заслуживает поддержки. Все основные следственные структуры должны находиться под единым руководством.

В то же время я считаю, что создание такого органа оправдает связанные с ним задачи лишь в том случае, если его возглавит человек высочайшего уровня профессионализма, честный и порядочный. Здесь нельзя допускать ситуации, которая была в свое время с Министерством обороны, когда во главе военного ведомства поставили понятного кого. Я согласен, что Сердюков был эффективным руководителем, но только в кавычках. Эффективен он был исключительно в развале порученного ему дела и в обеспечении своих личных, корыстных интересов.

Если и при формировании Объединенного следственного комитета будут допущены похожие кадровые ошибки, это может серьезно дискредитировать саму идею его существования. Здесь необходимо принять очень мудрое решение. Должен быть назначен такой руководитель, который сформировал бы команду настоящих профессионалов с большим опытом в оперативно-розыскной деятельности и не допустил бы проникновения в эту структуру никаких прихлебателей, которые захотят подстроиться под новую систему.

Думаю, появление в нашей стране в перспективе такой объединенной следственной структуры – вещь разумная.

Как мне представляется, если у нас будет действовать единый следственный орган под единым руководством, следственным работникам будет легче взаимодействовать и с прокуратурой, и с судами. В целом же подобное преобразование поспособствует большему порядку, ответственности и эффективности в следственной деятельности. Да и президенту будет легче спрашивать за результаты этой деятельности с одного руководителя, чем сразу с нескольких.

Считаю, что Александр Бастрыкин – руководитель очень грамотный: и как организатор, и как профессионал высочайшего класса. Уверен, что под его руководством Объединенный следственный комитет будет эффективно и оперативно справляться со всеми своими задачами.

Во-первых, идея о создании единого следственного органа, которая обсуждается сегодня в СМИ, не нова. Если хотите, то это тема «с бородой», еще со времен Советского Союза.

Еще в 2007 году был принят закон о выделении следствия в самостоятельную структуру при Генпрокуратуре. Соответствующее ведомство тогда и возглавил Александр Бастрыкин. Впоследствии возник вопрос, нужно ли делать Следственный комитет самостоятельной структурой, и я выступал тогда за поэтапность в принятии соответствующего решения. Если бы такое решение было принято одномоментно, мы бы могли попасть в состояние управленческого коллапса, и масса следственных дел не реализовалась бы должным образом.

Хочу еще вот на что обратить внимание. И в советские времена, и почти до последнего времени следствие было значительно перегружено мелкими составами преступлений, т.е. делами, связанными с преступлениями мелкой или средней степени тяжести. Поэтому мы должны создать систему полицейского расследования, которая и занималась бы подобными делами. А вот дела о тяжких и особо тяжких преступлениях как раз и мог бы взять на себя Объединенный следственный комитет.

Но, в любом случае, тема создания такого комитета затрагивает далеко не формальные стороны, а конкретные жизненные моменты. За ними стоят и многочисленные управленческие связи, и вопросы, связанные с сохранением прав и социальных гарантий людей, которые перейдут на работу в новую структуру.

В особенности же меня, как человека, знающего работу во всех правоохранительных структурах, беспокоит следующий вопрос. Нам необходимо обеспечить независимое расследование в тех случаях, если преступления совершают высокорангированные представители самих следственных органов. Думаю, в этой части существуют два варианта расследований. Один – в руках Генерального прокурора, поскольку он отвечает за состояние законности в стране, а другой – в руках президента. Одновременно нужно рассмотреть и возможность использования института независимого прокурора. Думаю, решение данных вопросов не за горами: если не к 2017 году, то чуть позже мы все равно к этому придем.

Я с самого начала т.н. реформ правоохранительных органов всегда был сторонником того, чтобы следствие находилось в одних руках. Благодаря этому мы можем наиболее четко определить его процессуальный статус.

Существование следственных подразделений в различных ведомствах играет негативную роль в борьбе с преступностью в целом. Почему, к примеру, при наличии ФСКН борьбой с наркотиками занимаются у нас и следственные органы МВД? Не потому ли, что за счет этого вида деятельности, ему не свойственного, в МВД пытаются иногда улучшить свои показатели в борьбе с преступностью? А ведь некоторым полицейским нет ничего проще, как сунуть в карманы подозреваемым наркотики, чтобы возбудить против них уголовное дело!

Но, выступая за создание в стране единого следственного органа, я одновременно выступаю и за серьезное усиление прокурорского надзора над следствием. Нельзя решаться на формирование некоего «монстра» в лице одного на всю страну следственного органа при «хромающем», ограниченном в определенных направлениях прокурорском надзоре. Почему над следователями МВД этот надзор имеет полную силу, а работников Следственного комитета обходит стороной? Правила игры здесь должны быть равны для всех.

Поэтому, повторюсь: я поддерживаю как предложения о создании единого следственного органа, так и те идеи, которые направлены на усиление прокурорского надзора над всей следственной деятельностью в нашей стране.