Рискну рассказать один реальный случай. Батюшку остановил сотрудник ГИБДД, завел к себе в салон для проникновенной беседы, по документам увидел, что водитель – священник, и говорит: «Батюшка, а вот ты мне скажи, взятки брать грех?». Батюшка заерзал, как же выбраться из этой ситуации, и говорит: «Грех, но иногда наименьший».

Мы действительно должны бороться с грехом. Но специально выделать коррупцию из всех других разновидностей грехов в угоду политическому моменту, я думаю, нецелесообразно. Священник сам должен решать, что для человека в конкретной ситуации наибольший грех и как с ним бороться. А кампанейщина, я считаю, неуместна в условиях обнищания населения и не самых гармоничных отношениях властей и населения.

Как может говорить о грехе коррупции священник какой-нибудь женщине, которой нужно получить, например, важную справку, но без небольшой взятки это быстро сделать невозможно. И ей говорят: «Не смей коррупционеров поощрять!». Она бы получила без проблем свою справку за какую-нибудь небольшую денежную сумму, так нет, грех. Зачем и без того бесправным людям ограничивать элементарные возможности? Это никуда не годное дело.

Так что мы должны делать? Взбучивать людей на борьбу, чтобы не давали вообще никаких взяток, даже ради какой-нибудь ерундовой, но важной для человека справки, или дать возможность получить эту справку с наименьшими усилиями? Пусть с коррупцией борются учрежденные на это структуры и мужи.

Думаю, священнослужители не могут «адресно» выступать против коррупции. Покаяние - дело добровольное. Если человек сам не захочет покаяться, его не заставишь это сделать. Иначе он озлобится, и будет находить все более изощренные способы избежать грозящей ему ответственности и огласки своей деятельности.

Мне кажется, об этом грехе нужно говорить, разъяснять его пагубность - как, впрочем, и любых других грехов, ибо взяточничество не грешнее абортов, наркомании, алкоголизма и так далее. Но - не называя конкретных имен.

Может, люди, которые так себя ведут, не понимают тяжести последствий своих проступков, считая это делами мирскими, не имеющими отношения к духовным. Но если от их деяний страдают другие люди (а именно это должно быть мерилом), это, несомненно, грех. Церковь говорила, и будет говорить о человеческих грехах, и ее обращения может быть разными - в том числе, «гласными» - в виде специальных бесед, посвященных именно этой духовной проблеме.

А обличать можно только еретиков – людей, нарушающих нормы церковного вероучения. В этом случае, как правило, поднимается все церковное сообщество, так как это грозит крахом Церкви. А тут речь идет о конкретном грешнике, причем его грех не больше и не меньше, чем у всех остальных.

Мне кажется, «адресно» выступать против конкретных людей могут только компетентные органы, опираясь на свои источники и информацию, а Церковь в такую работу влезать не должна - это не ее задача. Но пользоваться открытыми возможностями для проповеди, в том числе рассказывать миру о Боге, о Его воле, заповедях, если такая возможность открывается в рамках любой деятельности, в том числе, антикоррупционной, Церкви, безусловно, нужно.

Мы пока недостаточно активно участвуем во многих государственных, общественных процессах, что лишний раз свидетельствует о нашей инертности, но уже сейчас у государства много инструментов, которыми могла бы пользоваться Церковь, чтобы осуществлять свою миссию в рамках законодательства. Это вполне нормально. Пользуясь этими же инструментами коммерческие и другие структуры (в том числе, иного идеологического воздействия), получают какие-то дивиденды, добиваются своей цели. Нам такой активности явно недостает.

Отец Сергий затронул одну из самых больных тем на сегодняшний день. Мне кажется, то, о чем он говорит - закономерный результат длительного предшествующего времени. Безбожная советская власть отучила людей работать и уничтожила понятие греха. Безвременье конца XX и начала XXI века не усилило нравственное чувство, но зато прибавило обиды, унижения, приучило нас к тому, что каждый сам за себя.

Всякий священник, да и просто верующий человек призван свидетельствовать о заповеди Божьей «Не укради». Спаситель говорит в Евангелии о священниках – «Вы – соль мира». Но если соль не будет соленой, кому она станет нужна? И кому нужен священник, который не называет зло – злом? Странно было бы, если бы священник делал вид, что порока не существует, и старался бы уйти от острых вопросов современности.

Мы знаем из истории святости, как мужественно и бескомпромиссно священнослужители обличали то или иное нечестие высокопоставленных людей, претерпевая за это гонения, издевательство и даже смерть.

Сейчас для Церкви время удивительной свободы и замечательных возможностей. Можно присутствовать в медиасфере, готовить различные материалы, в том числе социальные ролики (о чем говорит отец Сергий). И священнослужитель не может запереться где-то в каморке - он должен быть совестью для людей. Однако он не призван быть прокурором, обвинителем. Священник, скорее, адвокат, защитник. Священство – это следование Христу. А Христос призывал к покаянию, и Его призыв был услышан многими страшными грешниками. И священник должен призвать преступника к покаянию так, чтобы быть услышанным.

Человек может захотеть измениться, увидев что-то, что его поразит. Да, поразить человека можно и страхом (это самый простой способ), но это не путь священника. Он должен показать любовь, и если она в нем будет, он сможет повести за собой преступника к покаянию, исправлению.

Так что задача священника - помочь человеку спастись, а не обличить, осудить его и отправить за решетку. Для священника самый страшный коррупционер – такой же грешник, как и сам священник, да и другие люди. И его задача – помочь грешнику спастись.

Дело не в промысле Божьем, а в тщательном и доскональном исполнении действующих законов, потому что коррупция - понятие очень размытое. Тезис о содействии Церкви, общества и государства в достижении и укреплении правового сознания нашего общества зафиксирован в «Основах социальной концепции» Русской Православной Церкви и во всей истории Церкви как богочеловеческого организма. Тут нет повода для сомнений.

Если Церковь участвует в деятельности антиалкогольной, в защите окружающей среды, в защите гражданских прав и свобод и во многих других сферах общественной деятельности, так почему же разного рода преступления коррупционного характера должны составлять исключения? Конечно, не должны.

О преступлениях, которые представляют опасность обществу, Церковь, конечно, должна говорить. Так что в словах отца Сергия ничего противоестественного нет.

Если мы сегодня целенаправленно будем изобличать коррупционеров, не упоминать кого-то будет невозможно. Но не получится ли, что религиозные организации начнут обвинять людей, что будет воспринято как вмешательство в деятельность государственных органов власти?

А в целом мусульманам, например, о коррупции часто говорят в пятничных проповедях, разъясняют, чем именно опасен этот грех.

Соглашусь с тем, что может быть стоит провести совместное мероприятие на эту тему с участием представителей традиционных религиозных организаций и правоохранительных структур. А вот конкретных людей обвинять все же не нужно.

Например, недавно губернатора Кировской области Никиту Белых задержали за взятку, а потом оказалось, что эти деньги предназначались якобы на строительство храма. И то ли Никита Белых так выкручивается, то ли правоохранители были не в курсе его широкой благотворительности. Но вдруг все же человек не виноват, а ты его обвинишь? Мы же не в курсе тонкостей уголовных дел. А потом религиозным деятелям оправдываться, что не доглядели и не до конца разобрались?

Так что персонально обвинять людей ни к чему, но это все не отменяет необходимости говорить о пагубности коррупции в обществе.

Да, согласен, у нас в Писании сказано: «Будет проклят тот, кто дает взятку, и тот, кто берет взятку». Это очень серьезно, потому что всегда виноваты обе стороны.

Через взятку получаются только плохие дела. Например, многодетная семья должна получить квартиру, но им постоянно отказывают, потому что эту квартиру за взятку отдали уже другим. Это разве хорошо? И сколько подобного происходит? Сколько людей погублено, став жертвами коррупции?

Коррупция – это очень большой грех, но по мусульманской вере ни один человек не отстранен от покаяния. То есть тот, кто осознал, что совершил нечто ужасное, может остановиться и прекратить грешить. Если он покается и начнет совершать благие дела, то он перед Богом очищается. Есть большие грехи, есть малые, но и те, и другие через особые молитвы и разные способы покаяния приводят к тому, что господь Бог прощает человека.

Поэтому религии должны осуждать грехи, но у человека должна быть возможность исправиться.

Безусловно, Церковь как очень мощный общественный инструмент не может быть в стороне от общественных проблем, и я приветствую любую работу любой организации, в том числе религиозной, по борьбе с пороками нашего общества, а коррупция – это один из основных пороков сегодня.

Но мне кажется, что эта борьба прежде всего должна выразиться в воспитании граждан: не укради, не убей, не прелюбодействуй. Ведь божественные заповеди полностью согласуются с принятыми в нашем российском обществе моральными принципами.

И обратите внимание, что Церковь не должна присваивать себе функции божественные, ведь все Священные Писания говорят, что на Страшном суде нам все зачтется, и Бог будет судить нас по нашим поступкам. И тут нам говорят о том, что мы коррупционеров будем от Церкви отталкивать, причастия лишать и прочего. Но кто будет определять виновность? Или Церковь создаст следственный аппарат? Как она будет определять виновность человека?

То есть идея в целом хорошая и правильная, но должна быть осуществлена исключительно в идеологическом плане. Применение ограничительных мер со стороны Церкви неприемлемо.

Есть такое выражение: «Богу - Богово, а кесарю – кесарево». Как решил мировой судья, - так тому и быть. Все должно быть по закону.

Синагога в мирские дела никогда не вмешивается. Я не слышал, чтобы кто-то в синагоге говорил о коррупции или каких-то иных мирских делах. Да, беседы о событиях, происходящих в мире, ведутся - но не в момент молитвы. Раввин никогда ни к чему не призывает – все решает светская власть. Есть, конечно, раввинский суд, но он решает только религиозные вопросы, и никогда – светские. И если коррупционер - еврей, в синагоге его не порицают, - хотя это могут делать прихожане.

К тому же в иудаизме нет исповеди и причастия. Еврей может прийти посоветоваться к раввину, но он не кается в том, что совершил.