Я полностью разделяю точку зрения глубоко мною уважаемого Александра Владимировича. Действительно, Церковь по своей природе, призванию, сути глубоко консервативна и неизменна. Церковь – тело Христово.

Но в то же время мы понимаем: за 2000 лет существования и несмотря ни на какие потрясения она не только сохранилась как тело Христово – осталась тождественна сама себе, и прошла колоссальный путь развития литургического, обрядового и так далее. И в этом смысле говорить, что Церковь неизменна, было бы глубочайшей ошибкой. И, когда от Церкви этого ожидали или некоторые ее персоны старались угнаться за духом времени, это ничего, кроме бед разделений и страданий для нее, для церковного единства, не приносило.

Действительно: модернизация жизни России с начала советской эпохи была направлена, как и сказал Александр Щипков, на разрушение церковной и культурной традиции русского народа – чтобы им было легче манипулировать, управлять. Чтобы создать нового советского человека, необходимо было уничтожить старого, а также традицию – то, на чем стояла не только Россия как государство, но и русский человек как личность, как народ. Последствия этой работы мы сейчас и видим.

В российском варианте советская модернизация применительно к идеологии – это антицерковная, антиклерикальная политика, которая в окончательном варианте выглядела как физическое уничтожение людей за их убеждения по разным фальсифицированным обвинениям.

Что касается модернизации вообще, модернизация – это когда людоед начинает пользоваться вилкой. Но если он потом даже возьмет тарелку, столовый нож, людоедом он и останется. И когда мы слышим про модернизацию, глобализацию и подобные процессы, должны понимать – это фантики. Как бы нас не уверяли, что в них есть содержимое, это не так. И вот до тех пор, пока мы говорим о столовых приборах и салфетках и не говорим о личности человека, о его культуре, традициях, мы имеем дело с модернизаций в современном ее понимании: вилка должна быть двузубая, потом трезубая, потом шестизубая. И все эти перемены должны происходить быстрее – «догони меня, если сможешь». Но сути это не меняет.

Человеку в условиях консервативной жизни легче не потерять самого себя, а в условиях модернизации, особенно догоняющей, он гонится за внешним, зачастую теряя самого себя, но, быть может, приобретая дополнительный комфорт. Какова цена этого внешнего благополучия, стоит ли ее платить, решать нам. Мы – великая страна, у нас есть традиция, вера, великая национальная идея – православие. Нам есть, где черпать вдохновение, чтобы ответить на эти вопросы.