В основе появившихся сообщений об отрицательных оценках того, что "Совет Госдумы планирует принять к рассмотрению правительственный законопроект об условиях освобождения чиновников, депутатов, судей и других представителей власти от ответственности за коррупционные нарушения, ...если антикоррупционные ограничения были нарушены по независящим от человека обстоятельствам", имеются свои логические причины. Главной из них является неудачное наименование правительственного законопроекта, затрагивающее отрицательным образом принцип правовой определенности и наводящее так называемую "тень на плетень" в сфере борьбы с одной из угроз российской государственности - коррупцией. Поясню подробнее.

В статье 1 федерального закона "О противодействии коррупции" дано четкое определение коррупции и дан перечень возможных коррупционных действий, являющихся по своему содержанию коррупционными нарушениями. Полагаю необходимым привести полное содержание нормы указанной статьи, названной:"Основные понятия, используемые в настоящем Федеральном законе":

"Для целей настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия:
      1) коррупция:
      а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
      б) совершение деяний, указанных в подпункте "а" настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица;..."
      
Между тем перечисленные коррупционные действия признаны по действующему Уголовному кодексу РФ преступлениями и должны квалифицироваться по соответствующим статьям УК.

Из сообщения о внесенном законопроекте усматривается, что предлагается освобождать перечисленных выше субъектов от ответственности за коррупционные нарушения. в виде тех действий, которые предусмотрены в статье 1 вышеназванного федерального закона. С точки зрения общественной психологии это воспринимается никак иначе, как попытка оправдать существование практики взяточничества, злоупотреблений и иных деяний. Возникает справедливый вопрос, надо ли это делать с учетом большой общественной опасности деяний?

Убежден, что с политической точки зрения законопроект с указанным выше названием выглядит неудачным, а с правовой позиции - действительно избыточным, на что обращают внимание практикующие юристы.

В Уголовном кодексе содержится исчерпывающий перечень оснований, когда конкретное деяние, хотя содержит формальные признаки противоправного деяния, однако не признается преступлением.

Так, статьей 39 УК РФ, именуемой "Крайняя необходимость" предусмотрено:

     "1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.
     2. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда".

Есть и другие статьи, исключающие привлечение  к уголовной ответственности. Для понимания читателями считаю необходимым привести их ниже.

Статья 40 УК РФ "Физическое или психическое принуждение" предусматривает:
     "1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием).
     2. Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений статьи 39 настоящего Кодекса".

Статья 41. УК РФ "Обоснованный риск" в свою очередь предусматривает:
     "1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели.
     2. Риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам.
     3. Риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия".

И, наконец, статьей 42 УК РФ, именуемой "Исполнение приказа или распоряжения" предусмотрено:
       "1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.
        2. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность".

И в заключение. Полагаю, что в современных условиях вносимые законопроекты должные быть направлены на обеспечение общественной стабильности, а не возбуждать возможные отрицательные стимулы в отношениях наших сограждан к органам государственной власти. Надеюсь, что Совет Госдумы даст правильную политическую и правовую оценку представленному законопроекту в ходе дальнейшего его рассмотрения.