Возможно, это выступление Валентины Матвиенко открыло очередную дискуссию о ситуации в российском образовании. Но мне хотелось бы, чтобы вопросы в этой дискуссии поднимались более острые, более системные. Очень важно, чтобы в конечном итоге мы пришли к отказу от всего западного, чуждого нам, что приходится наблюдать под видом ЕГЭ-образования в последнее десятилетие.

Несмотря на то, что такого понятия как «оптимизация образования» не используется, к сожалению, это все равно у нас происходило и происходит: через ликвидацию малых школ, через минимизацию до предела бесплатных кружков и секций, через ликвидацию в школах медицинских кабинетов, через отказ от привлечения, если говорить по-старому, вожатых. То есть воспитания детей как не было, так и нет. Я уже не говорю про массу накопившихся вопросов к сегодняшней системе оценки знаний учащихся, которая готовит «егэобразов». Это огромный, крайне вредный пласт, который нужно, грубо говоря, выкорчевывать и выбрасывать. То есть, систему ЕГЭ нужно не реформировать, не видоизменять, а просто выбрасывать куда подальше и брать за основу советскую модель. Именно эту модель давайте дорабатывать, осовременивать.

Но и эту задачу мы не решим, если не добьемся главного – необходимого финансирования. Нам необходимо увеличить финансирование образования вдвое, а вот здесь ни у той же Матвиенко, ни у Володина не хватит, как мне кажется, запала и смелости об этом сказать, да и сделать. А ведь все, что связано с бюджетом, - это же все в наших руках, т.е. в руках депутатов, сенаторов. Нужно требовать от правительства в лице Минфина выделить тот оптимальный объем средств, который бы позволил профильному министру успешно выполнять, образно говоря, его «домашнее задание». Не на бересте же он должен выполнять это задание! Скажем, о цифровизации школы в последнее время много чего говорится, а на деле результаты пока мало заметны.

Но самое главное – это не компьютеры и не компьютерные классы, не доски электронные. Нет, главное – это учитель. Поэтому нужно решительно отвергать любые попытки под влиянием эпидемии продвинуть выгодные для правительства схемы удаленки, тотального использования компьютера в процессе обучения. Такие схемы могут применяться только как возможность дополнительного изучения каких-то отдельных современных предметов, но ни в коем случае нельзя заменять ими живого учителя, живого классного руководителя, живого воспитателя или вожатого.

А все дополнительные занятия, включая занятия творческие и тем более спортивные, должны быть абсолютно бесплатными. И вообще очень важно добиться того, чтобы изгнать плату, в любом ее виде, из храма школьного образования, как когда-то стремился изгонять торговцев их храмов Христос. Тема взимания денег в школе за что бы то ни было должна быть просто табуирована, а за нарушение запрета неплохо было бы предусмотреть и определенную административную ответственность.

Поэтому хотелось бы надеяться, что у дискуссии о нашем образовании, которая сегодня возобновляется, будет продолжение, причем продолжение продуктивное, ведущее к реальным позитивным изменениям в образовательной системе.

При всем уважении к Валентине Ивановне Матвиенко я думаю, что цели национального проекта «Образование» заданы не министром, а президентом России. Как известно, этих целей две. Цель первая - войти в десятку наиболее развитых систем образования, и цель вторая – обеспечить всестороннее развитие личности.
Обе цели нуждаются как минимум в разъяснении. Дело в том, что если вы пытаетесь войти в десятку лучших систем образования, вы не можете не пользоваться международными исследованиями. Согласно исследованиям PIRLS, российская начальная школа по последним данным остается, как ни странно, лучшей в мире. Согласно исследованиям TIMSS, которые касаются классов с 4-го по 8-й, мы тоже входим в десятку. А вот согласно исследованиям PISA, которые дают оценку образовательным достижениям учащихся, мы по большинству показателей в четвертом десятке, по некоторым в третьем, по некоторым в пятом. Напоминаю, в советское время мы всегда были в тройке лучших. Поэтому Сергей Кравцов не может не ссылаться на международные исследования, если он говорит о национальном проекте «Образование».

Что же касается многостороннего развития личности, то здесь, на мой взгляд, действующая политика не соответствует национальной цели. Согласно официальному заключению Комитета по образованию и науке, в реальных деньгах бюджет образования на 2021 год сокращен. То есть, в целом он увеличен на 71 млрд рублей, но из них 59 млрд – это питание. Значит, собственно на образование расходы бюджета уменьшены. Но за бюджет отвечает не Сергей Кравцов, а министр финансов. Поэтому я думаю, что критика Валентины Ивановны должна быть адресована не Сергею Кравцову, а правительству в целом.

Теперь о главной проблеме российского школьного образования. Если одним словом, то главная проблема российской системы школьного образования связана с его качеством и с мотивацией. При том, что наша начальная школа по международным данным остается лучшей в мире, мы точно знаем, что современные дети в начальной школе и позже знают намного меньше, чем знали мы, выпускники советской школы. Надо понимать, что современная школа нарушила принцип Льва Семеновича Выготского, который называется принципом зоны ближайшего развития. Школьные программы сегодня перегружены, но именно потому, что они перегружены, дети не знают того, что они обязаны были бы знать, если бы школьные программы были нормальные. У нас огромное противоречие между теми неимоверными задачами, которые поставлены в образовательных стандартах и программах, и реальным уровнем знаний детей. Спросите ребенка, который изучал античную историю, что он знает об античных мифах, не говоря уже о крупнейших деятелях античной эпохи, и обнаружите в его знаниях вопиющую дыру.

Поэтому нам необходимо: а) – увеличивать финансирование образования, б) – уменьшать школьные программы и добиваться, чтобы дети знали хотя бы более-менее близко к тому, что знали мы.