Я бы согласился не столько с автором этой статьи, сколько с замечаниями моих коллег - религиоведов, представителей общественных организаций, лидеров различных религиозных общин России и Москвы. А они говорят, что на сей раз не было широкого обсуждения, ставшего уже традиционным и важным, предваряющим принятие законопроектов, затрагивающих жизнь религиозных организаций. Это самый главный упрек, и справедливый! Практика широкого обсуждения с общественностью была неотъемлемой частью работы Госдумы шестого созыва. Представители традиционных религий, других религиозных, общественных организаций приходили на расширенные заседания профильного комитета, во всевозможные структуры в Думе, общественные и экспертные советы. Такой общественный совет при нашей Межфракционной депутатской группе в защиту христианских ценностей в Думе шестого созыва работал очень продуктивно.

Так вот, широкого обсуждения этого законопроекта не было, что и вызвало отрицательную реакцию - в основном представителей религиозных организаций, которые в России не принято называть традиционными. Впрочем, «традиционные религии» – пока не юридический термин, хотя уже «ушел в народ».

Мы сотрудничаем на разных общественных форумах с неправославными христианами, представляющими в Росси меньшинство. Эти люди и организации входят в Президентский совет по взаимодействию с религиозными объединениями, и к ним благодаря их конструктивной деятельности относятся с уважением. И я бы, конечно, настаивал на такой юридической формулировке - «традиционные религии» (думаю, неправославные христианские братья поймут и тоже ее примут). Другой вопрос - что это повлечет за собой? Наверное, тогда будут говорить о каких-то льготах, преференциях для традиционных религий. И от этих рассуждений можно перейти к предлагаемому закону.

Верно подмечено, что он касается скорее нетрадиционных и нецентрализованных организаций (хотя и традиционный ислам не имеет централизованного управления – например, в Межрелигиозном совете России на сегодняшний день состоят три муфтия, которые представляют определенные территории). А вот у старейших централизованных организаций, таких, как Русская Православная Церковь, проблем с централизованной выдачей миссионерам удостоверений (что предписывает делать закон), нет. Насколько мне известно, миссионерский отдел давно уже работает в этом направлении, и готов обеспечить миссионеров разрешениями на миссионерскую деятельность. На мой взгляд, это в некотором роде дисциплинирует религиозные организации, обязывая их следить за подготовкой миссионеров.

Кто такой миссионер? – человек, окончивший специальные курсы. А у нас в учебных заведениях Православной Церкви это в основном люди с высшим образованием. Стало быть, городской сумасшедший или сектант, который вышел на площадь, и непонятно к чему призывает людей, раздавая странную литературу, будет ограничен в свободе распространения ереси. Закон, на мой взгляд, призван обезопасить прежде всего от таких проповедников зла - я бы не воспринимал его только как противодействие террористической деятельности. Отчасти он будет работать и против сектантов. И если мы говорим, что духовная безопасность часть национальной безопасности страны, то с его помощью можем пресечь деятельность опасных тоталитарных сект. А нам очень трудно с ними бороться, так как слово «секта» до сих пор не введено в юридический обиход. Антисектантских законов, которые бы разъясняли, что такое секта, тоже не существует. Такие пробелы в законодательстве еще есть.

Можно ли сказать, что так называемый «пакет Яровой» идеален?- думаю, нет. Он принимался наскоро, многие специалисты, в том числе, члены нашей Межфракционной депутатской группы не были ознакомлены с этим документом. На мой взгляд, закон сыроват, и я думаю, депутаты и общественники будут правы, если попросят депутатов Госдумы следующего созыва его скорректировать. А все желающие получить экспертную оценку и узнать мнение по поводу этого закона Русской Православной Церкви могут сделать это, зайдя на сайт Патрирхия.ру, где руководитель юридической службы Московского патриархата матушка игуменья Ксения Чернега дает ему исчерпывающую оценку.