Мне кажется, что и в настоящее время зарплаты руководства внебюджетных государственных фондов существенно выше, чем в среднем по этим ведомствам. Например, председатель Фонда обязательного медицинского страхования по статусу приравнен к заместителю министра здравоохранения. А у замминистра зарплата составляет порядка 300 тысяч рублей, если не больше.

Насколько справедливы такие высокие заработки? Мне кажется, что тут вопрос в другом. Чтобы в работе этих фондов не было коррупционной составляющей, чтобы они не притягивали нечистых на руку людей, их руководящие работники должны получать зарплату, которая могла бы обезопасить эти структуры от подобных проявлений. Исходя из этого, на мой взгляд, можно считать оправданным предложение закрепить вот эту самую десятикратную разницу между зарплатами руководителей фондов и существующими там средними заработками. Тем более что руководящих сотрудников этих трех фондов, которые попадут под данное постановление – не более 10 человек.

Что касается мнения Михаила Хазина, то я считаю его не совсем правильным. Такая структура как ПФР нам нужна. Она ведет большую административную работу, много занимается рутинной работой по ежегодному начислению пенсий. В целом в ПФР, учитывая все его местные подразделения, работает коллектив в несколько сотен тысяч человек. А руководитель такого коллектива несет большую ответственность перед руководством страны за стабильность фонда. И не вина руководителя в том, что в настоящее время ПФР убыточен и существует на серьезных дотациях из бюджета. Это вина той экономической системы, которая у нас на сегодня сложилась.

А вот если говорить о Фонде обязательного медицинского страхования, то я считаю, что он занимает нишу, которую вполне могли бы занимать региональные министерства здравоохранения. И вообще, из системы оплаты медицинских услуг надо исключить частные страховые организации. Они являются посредниками при передаче государственных денег в медучреждения и за свое посредничество берут немалые комиссионные – примерно 100 млрд рублей в год. При этом на качестве медицинской помощи эта миссия никак не отражается, т.е. они представляют собой совершенно лишнее звено.

Эта инициатива Минтруда выглядит достаточно странной. Внебюджетные фонды – это фактически такие же государственные ведомства, как и любые другие. Поэтому оплата труда там должна быть приравнена к оплате труда других государственных служащих – вот и все.

Насколько я понимаю, зарплата министра у нас сегодня не превышает в 10 раз среднюю зарплату по министерству. Поэтому и разница в оплате труда между руководителями внебюджетных фондов и их подчиненными не может быть десятикратной, как и в любой другой госструктуре. Ведь, к примеру, зарплата президента у нас не превышает в 10 раз заработную плату по президентской администрации. Так же и с зарплатой депутата Государственной Думы. Она хоть и немаленькая, но тоже не превышает в 10 раз среднюю зарплату в аппарате Госдумы. Поэтому здесь не нужно было ничего придумывать. Чем тот же Пенсионный фонд отличается, допустим, от Минсоцразвития?

Если говорить о качестве работы внебюджетных фондов, то у них очень разная квалификация. Как раз в ПФР у руководства квалификация высокая, там достаточно хорошо знают пенсионное законодательство. В этом плане никаких претензий к нему у меня нет. Но с точки зрения заработков предложения о какой-то особой тарифной сетке выглядят довольно странно. Она должна быть такая же, как и для всех других государственных служащих. Собственно говоря, внебюджетные фонды и раньше хотели, чтобы у них был статус госслужащих. А если так, то зарплаты их руководителей уж точно не могут превышать заработки руководителей профильных министерств.

Ну а высказывания Хазина к данной теме вообще отношения не имеют. Они настолько непрофессиональны, что я воздержусь от какой-либо их оценки.

Никто не спорит, что у нас в стране чрезвычайно раздут управленческий аппарат. Но раздут он за счет различных структур, выполняющих квазиуправленческие функции. Когда принимаются различные законы с новыми схемами, то все эти схемы порождают очередные управленческие звенья. У нас многочисленные управленческие функции переданы на аутсорсинг. Допустим, в области здравоохранения или национальной экономики создается какой-то очередной фонд, который следит за каким-то качеством. Поэтому всю нашу управленческую систему нужно оптимизировать именно с точки зрения избавления от таких излишних структур.

Инициатива Минтруда далеко не так однозначно отрицательна, как это может показаться на первый взгляд. Если мы хотим, чтобы у нас было эффективное государственное управление, мы, безусловно, должны обеспечивать зарплату, доходы, совместимые с бизнес-уровнем. В бизнесе зарплата менеджеров высокого ранга определяется несколькими вещами. Во-первых, конкуренцией специалистов, во-вторых, реальной прибылью, которую приносит конкретный менеджер.

Можно ли сравнивать госслужащих с работниками бизнеса? На мой взгляд, тут необходимо найти разумную середину. Когда мы узнаем, сколько получают руководители наших госкорпораций, хватаемся за голову! С другой стороны, надо понимать, что в бизнесе работают эффективные люди. Выход из этого положения такой: в бизнесе приравнивать зарплату к доходам компании и к эффективности конкретного менеджера, а на госслужбе исходить из среднего уровня доходности, сопоставимого не только с заработком в бизнесе, но и с заработком подчиненных.

Дело в том, что есть понятие об определенном уровне жизни, обеспеченном определенной суммой. Если человек получает 10 млн рублей в месяц - это явно запредельно и никакого отношения к разумному уровню жизни не имеет. Если руководитель в бизнесе получает 500 – 600 тысяч в месяц, это приемлемо. В то же время госслужащий помимо зарплаты имеет еще общественное признание, то есть его социальный статус довольно высок. И этот социальный статус должен, грубо говоря, отниматься от зарплаты.

Поэтому я считаю, что установление "вилки" от одного до десяти между минимальной и максимальной зарплатой – это взвешенный расчет, который исходит из мировой практики, что децильный коэффициент (отношение совокупного дохода 10% богатейшего населения к совокупному доходу 10% беднейшего населения) составляет 7 - 10 раз. То есть, по моему мнению, децильный коэффициент может работать и в госструктурах. Кстати, уровень оплат в госструктурах разнится.

Помню в мою бытность министром труда и соцразвития мой знакомый, работавший в верхушке Центробанка, узнав у меня, какая зарплата у министра, сначала опешил, а потом долго смеялся. То есть ему, представителю высшего звена ЦБ, зарплата министра показалась смехотворной. Хотя Центробанк – это тоже госучреждение. На меня это тогда произвело колоссальное впечатление.

А точку зрения Михаила Хазина я разделяю полностью. Действительно, в Пенсионном фонде никакого управления нет. Я сам был председателем фонда социального страхования, потому знаю, о чем говорю. Функции Пенсионного фонда жестко прописаны, они довольно простые. Пенсионный фонд – это, по сути, передаточное звено, никаких управленческих решений высокого уровня там не принимается. Поэтому, конечно, надо минимизировать расходы, которые государство тратит и на Пенсионный фонд, и на фонд социального страхования. А фонд обязательного медицинского страхования надо вообще ликвидировать за ненадобностью.

Предложение Минтруда – вызывающее. Я – управленец ушедшей эпохи. В то время разрыв между зарплатой руководителя и рядового сотрудника в 10 раз был бы нонсенсом, о таком даже подумать не могли. Тогда "вилка" составляла 3 – 4 раза, не более.

А вот избавляться от работников Пенсионного фонда, заменять их на компьютерную программу я бы не стал. Электроника должна помогать развитию структуры, а не способствовать ее уничтожению. Может быть, я сужу как человек старых взглядов, но мне очень жалко людей, которые оказываются на улице.

Единственное, я бы пересмотрел зарплаты руководителей Пенсионного фонда. Пенсионный фонд содержится на бюджетные деньги, потому величина окладов его руководства не должна доходить до уровня в бизнес-структурах.