Мощная пропагандистская машина, которая пытается нас заставить заниматься самооплевыванием своей истории, начала буксовать. И причина даже не в санкциях Запада, а в русофобской истерии. На этом фоне наше прошлое времен Гражданской и Великой Отечественной войны выглядит немного иначе. У людей открываются глаза, и это нормально. Мы еще не биомасса, не объект манипулирования, а субъект мировой истории. Это и есть проявление субъектности мышления нашего сознания.

В этом плане очень невыигрышно и позорно выглядит вся западная система, где людей вообще не видно. Есть капитал, лидеры и есть масса, которой управляют. У нас, слава Богу, есть единение народа и наших правителей. Кстати, в 30-х годах было так же: единение власти и народа было весьма значимое. А сейчас пытаются оболгать нашу историю, делать из нас «Иванов, не помнящих родства».

Попытки либералов-манипуляторов уже порядком надоели народу, их не очень-то слушают, хотя они очень красноречивы, и их финансовый потенциал все еще значителен. Но они уже не могут манипулировать сознанием нашего населения. Это и показывают результаты опроса их средства мониторинга – «Левада-Центра». Время ультралибералов и глобалистов в России уходит.

А мое отношение к Сталину не изменилось. Я, как и прежде, горжусь, что в моей стране был такой великий человек. Его внутриполитические и внешнеполитические методы не хуже и не лучше остальных. США пользуется такими же. Пусть не врут, что Сталин – страшный злодей. А методы Сталина соответствовали времени, месту и обстоятельствам. Я все равно считаю, что он – отец всех народов, и я не отрекаюсь от него, а горжусь этим.

Наш народ хотел бы видеть Россию не второразрядной державой, а имперской, подобной СССР. А государственников, кроме Путина, сейчас почти нет. Вот и ищут опоры в истории.

Самого Сталина это не оправдывает, - да, он был незаурядный государственник, но государственное могущество СССР во многом основывалось на рабском труде, дешевой рабочей силе, страхе и многочисленных жертвах. Есть архивные документальные свидетельства, что Сталин лично подписывал расстрельные списки, исходя не из законности, а из своих, мягко говоря, предпочтений, страха или ненависти к конкретным людям или к целым классам и сословиям. Так что спорить о том, хорош Сталин или нет - это как спорить о Навуходоносоре.

Попытка доказать, что Сталин хорош с нравственной точки зрения, бессмысленна. Это человек, который выпадает из нравственной системы координат, он никогда не руководствовался христианскими ценностями, а только борьбой за власть и созиданием великой государственности, которое привело к тому, что русский народ подвергся фактически геноциду, из-за чего до сих пор находится в крайне ослабленном и печальном состоянии. В этом и парадокс отношения к Сталину: желание восстать из пепла связано с именем человека, от действий которого народ и пострадал.

Связывать успешность или неуспешность того или иного исторического деятеля, оценку его личности с каким-то одним эпизодом деятельности неправильно. Когда возникла необходимость обеспечить поддержку власти Хрущева, была предложена такая схема: «репрессии = Сталин». Это сработало на долгие годы, тем более, что была опора на жизненный опыт сотен тысяч (а может, даже миллионов) людей, которые прошли через сталинские лагеря.

Но давать правильную оценку тем или иным историческим явлениям, руководствуясь эмоциями или желанием оправдать или легитимизировать того или иного деятеля, невозможно. Всем нам, конечно, не достает исторических знаний, потому что до сих пор закрыты основные достоверные источники информации, архивы. Увидеть объективную картину произошедшего даже в таком, казалось бы, всем известном явлении, как репрессии, у нас возможности нет. Мы пользуемся эмоциональными оценками писателей, деятелей искусств, а они не опираются на исторические документы, поэтому, конечно, не могут считаться объективными. Но поскольку иной информации у нас нет, эту кашу мы и едим. Соответственно, и отношение к репрессиям мы меняем или нет в зависимости от того, как нам подсказывает сердце. Для правильной оценки истории этого, безусловно, недостаточно.

В том, что люди ищут стабильности, поддержки, устойчивого развития, нет ничего удивительного. Нельзя удивляться и тому, что для этого предлагаются какие-то примеры, которые всем понятны. Вряд ли с именем кого-либо, кроме как Иосифа Виссарионовича Сталина, мы можем связать основные успехи в историческую эпоху XX века. Возрождение России как державы, Советского Союза, всего лучшего в нем, того, что позволяет нам до сих пор гордо поднимать голову (несмотря на объективные трудности, с которыми приходится сталкиваться), позволяет понимать свое настоящее, свои возможности. И конечно, другого такого имени в истории нет.

Поэтому мы должны наконец воздать Сталину должное и престать однобоко оценивать его деятельность. Нужно оценить деятельность и Сталина, и Ленина, и большевиков – кого угодно, но в первую очередь, конечно, Иосифа Виссарионовича, потому что, повторюсь, с именем этого человека связано строительство того фундамента, благодаря которому устояла наша огромная страна и народ сохранился - несмотря на трагические, катастрофические изменения, произошедшие на рубеже XIX- XX века с Российской империей. И именно на этом фундаменте мы выстраиваем сейчас свое новое будущее, этого точно хочет каждый из нас, когда говорит, что ему нужен сильный лидер - не менее значимый, чем Сталин, который управлял страной в тяжелейшее для нее время и делал это успешно.

Но и о репрессиях тоже надо говорить – мы должны видеть их не только в контексте жизни нашей страны, правильных и неправильных целей, обоснованных или ничем неоправданных действий, но еще и в контексте тех мировых процессов, которые в этот момент шли в других странах. Подобные явления не были характерны только для Советского Союза, такое происходило во Франции, в Соединенных штатах и тем более в Германии, в других государствах мира. Никто здесь не может претендовать на эксклюзивность, и Советскому Союзу нельзя приписывать «авторство» репрессий. Власть для того и существует, чтобы держать в руках меч и карать тех, кто не покоряется доброму слову. Меру этого воздействия, конечно, общество должно вырабатывать – но после объективной оценки происходящего, - ее должны дать ученые.

Вот почему я думаю: причина тому, что мнение народа меняется, есть, но есть и запрос на разработку консолидированной, общей, приемлемой для всех для нас оценки исторических событий. И с точки зрения научного знания и полноты картины, и нашего видения будущего. Тогда будет понятно, что делать власти, и как при ней жить народу.

Я не знаю, почему вновь поднимается эта тема, и, если честно, в окружении, в котором я живу, никто о ней не задумывается. Некоторые вещи давным-давно забыты. Никто уже не помнит тот ужас, когда целые народы от мала до велика с грудными детьми на руках грузили в холодные вагоны и потом выбрасывали в степях Казахстана... Люди сами не знают, о чем тоскуют. Кто об этом помнит? – Чеченцы, калмыки, крымские татары, жители Западной Украины. Нельзя забывать и про расселение поволжских немцев. У нас в Адамовском районе раньше был рудник, куда их ссылали. Эти люди ни в чем не были виноваты, но шла война с Германией, а они были этническими немцами. Их потомки еще живы. Вот у них и нужно спрашивать, как они относятся к тому времени.

Сталин говорил: «Нет человека, нет проблемы». Нет целого народа, и нет проблем. Поэтому, когда люди соглашаются на такие политические эксперименты, хочу напомнить: это ярчайший пример круговой поруки. Кто-то провинился, а наказана должна быть вся община. Ну давайте, если мы в чем-то провинились, вывозить целые селения на другое место жительства! Все тогда решалось очень просто, и когда люди по чему-то тоскуют, они просто не понимают, как это было больно, тяжело.

Узбеков тоже коснулись проблемы с переселенцами – формировавшиеся там диаспоры вели себя агрессивно и воинственно. Запущенные тогда националистические вопросы аукаются нам до сих пор. Все-таки межнациональные проблемы нужно решать по-другому, а политические - путем взаимного согласия и выявления действительно виновных.

А что касается моего отношения к тому периоду – оно не поменялись. Я никогда не ставил заслуги, приписываемые Сталину, выше преступлений, которые опять же ему приписывают. Отрочество я провел на Северном Кавказе, где после очередного урока истории, когда мы раскритиковали Сталина, нам пришлось давать жесткий отпор людям, которые были его родственниками.

О любом историческом процессе нужно говорить, пропустив его через свое сердце, осознав людскую боль, а не считать: ну, собрали людей, вывезли, место освободили, дома, имущество от них осталось, - и хорошо. Думаю, с этих позиций люди и рассуждают. А боль от потери родственников, гибель маленьких детей, разъединение семей – все это пережить трудно.

Когда задают такие исторически сложные вопросы, мне кажется, нужно опрашивать именно тех людей, кому эти ужасы пришлось перенести. Тогда бы положительных ответов не было. Ну, а что наш народ всегда мечтал о «твердой руке» - это у нас в крови. Думаю, тут уже ничего не изменится.

Мое отношение к Сталину не то что бы не изменилось – просто я всегда считал, что это фигура во всех отношениях отрицательная. Мы всегда должны помнить слова Господа: «Царство мое не от мира сего», и когда какие-то грехи оправдывают политической целесообразностью или интересами государства, это бездуховный подход, он противоречит Евангелию.

Несмотря на то, что отношение к Сталину в обществе разнится (появляется некая тоска по определенности, величию, государственной силе), это никак не может сказаться на отношении к безнравственным поступкам, которые Сталин совершал. Смешно, когда некоторые защитники сталинских репрессий (причем весьма авторитетные) говорят примерно следующее: «Вы знаете, Солженицын писал о десятках миллионов пострадавших во время гонений, а на самом деле было расстреляно меньше миллиона человек», - забывая, что огромное количество людей просто выселяли куда-нибудь в тундру, Сибирь, в тот же Узбекистан, где они пили воду из арыков и в первый же год умирали от разных кишечных заболеваний. С точки зрения этих людей такое нельзя считать следствием репрессий.

Огромное количество народа погибло не потому, что людей расстреляли – они были поставлены в ужасающие условия, в которых выжить не смогли. Как можно такое оправдывать? Масштаб, конечно, имеет значение, но говорить, что миллион – это «еще ничего», «не десять миллионов», нельзя. Можно назвать это советско-социологическим подходом, что никак не обеляет Сталина.

Конечно, сейчас у нас очень сложные отношения с Западом. Он боится и не хочет сильной России, считает, что она должна вписаться в предлагаемую им схему. Но у России, как говорил Тютчев, «особенная стать», она не может вместиться в то прокрустово ложе, которые западные страны хотят ей уготовить.

Проблема в том, что распад Советского Союза Запад воспринял как свою победу над Россией, в то время как люди мыслящие в России понимали: это наша победа над ошибочным политическим строем – между прочим, атеистическим. Почему-то некоторые защитники Сталина считают себя православными, хотя очевидно: советский строй, включая сталинский период - антицерковное, атеистическое время в жизни России.

Когда мы говорим про победу над нашим советским прошлым, я удивляюсь ситуации на Украине – их попыткам декомунизации, борьбы против памятников советского прошлого. На это смешно смотреть, потому что первое, что должны были бы принять для себя психологически украинские власти, – что отъем Крыма от России, присоединение его к Украинской республике – главная проблема советского наследия. Если уж быть последовательными, нужно тогда признать это беззаконием. С этого и начинается десоветизация.

Ну и как вы понимаете, в значительной степени украинский вопрос – камень преткновения, причина наших разногласий с Западом. Кстати, люди, защищающие Сталина, забывают: он-то как раз старался строить с Западом отношения лояльные, особенно если говорить о периоде Великой Отечественной войны. Сталин был одним из создателей государства Израиль, без его согласия такого произойти не могло бы. Я бы не сказал, что Сталин в отношении внешней политики однозначно антизападник. Он был хитрым политиком, который старался делать некоторые шаги, призванные укрепить советское влияние - правда, ошибочные. Оказалось, он не очень глубоко разбирался в этих вопросах.

Я считаю, главный критерий для всякого православного человека – то, что Сталин нарушил заповедь «Не убий». А она должна быть для нас всех свята, и никакие прагматические соображения не могут ее отменить.

Как сказал Черчилль о Сталине: «Он взял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». За короткий период его власти, на который пришлась еще и Великая Отечественная война, этот человек сделал многое. Возможно, жесткость, которая была ему присуща, и позволила СССР выиграть войну.

У меня мать – карачаевка, весь народ наш был сослан в Среднюю Азию, треть погибла. И только через 15 лет после смерти Сталина те, кто выжил, смогли вернуться. В юности у меня к Сталину, конечно, была неприязнь из-за этого. Но со временем я стал понимать, какая была обстановка в государстве. Даже сейчас мы живем в непростое время, а что говорить о 30-40-х годах, поэтому сейчас я отношусь к нему с пониманием.

Этот человек сделал для государства многое, и у него не было виллы на Канарах или во Франции. Только служебная дача под Москвой. Человек был скромный и болел за свое государство. Да, были перегибы, но все же плюсов больше.

Мне кажется, к Сталину стали лучше относиться, потому что есть в обществе запрос на роль государства в борьбе с коррупцией. Слишком много у нас коррупционеров. Чиновники всех уровней попадаются на взятках, имеют огромные доходы. Поэтому народ с пониманием относится к радикальным мерам Сталина. Это не значит, что общество стало более жестоким, - оно просто хочет видеть результаты борьбы с коррупцией. Сталин бы нынешние проблемы решил в течение суток одним указом.

В истории моей Кабардино-Балкарской республики были страшные времена: Сталин несправедливо поступил по отношению к моему народу, как и ко многим другим народам Кавказа. Кроме того, я из религиозной среды, поэтому у меня отрицательное отношение к Сталину не только из-за депортации, но еще из-за отношения к религии. И, конечно, не дай Бог повториться такому.

Людей, чьи родственники были репрессированы, осталось очень мало. А новое поколение мало знает о годах репрессий, поэтому более отчужденно на это смотрит.

В истории Средних веков тоже были многочисленные жертвы, ценой большой крови и пота доставалось строительство дорог, каналов, заводов. Но мы уже об этом мало помним. Или более близкий пример: жертвы первой мировой войны. Мы мало интересуемся тем периодом, мало о нем знаем. Слава Богу, еще жива память о погибших во время Великой Отечественной войны... Но время вносит свои коррективы. Долг историков - напоминать нам правду, чтобы не повторить ошибки прошлого. Очень много зависит от учебников по истории России, от правдивости преподавателей истории. Не надо марать историю черным, но не надо и отбеливать: какая ни на есть – она наша.

Я, конечно, многое помню, хотя родился во время войны, на которой погиб мой отец, а отчим после смерти Сталина вернулся из магаданских лагерей. На праздники собирался полный двор реабилитированных евреев – друзей отчима. Это были веселые люди – портные, плотники, сапожники. Не сломленные, они очень хотели жить и быть счастливыми, потому и вернулись оттуда живыми. И это главное.

Это страшно, потому что убирает из нашего сознания мысль о недопустимости насилия. Такое нельзя поддерживать, и тем более насаждать.

Как можно относиться к Сталину? Это один из самых страшных убийц в истории человечества. Такого антисемитского настроя, как при нем, наверное, на земле еще не было. Любой бандитский строй хотя бы признавал за евреями, что они – народ, который имеет свою культуру. А Сталин говорил: такого народа нет. Он придумал очень интересную формулировку. Что делает народ народом – единый язык, единая история, единое место проживание, государство – то, чего у евреев нет, а значит, они не народ.

Я говорил про антисемитизм и в советское время. В 1970 году меня по этому поводу даже вызывали в КГБ. Там интересовались, как я могу говорить такие вещи, и какой может быть антисемитизм в Советском Союзе? Потом мне стали называть известных в городе людей, которые занимают руководящие должности, хотя и евреи. Признаться, я узнал об этом только тогда. Я спросил: «А чем они проявляют себя как евреи, а не как руководящие работники?» На что получил ответ: «Почему они должны проявлять себя как евреи, они советские люди». То есть советские люди не могут иметь национальности. И это было уже после Сталина!

Так что те времена ни в коем случае не должны вернуться. Мы не должны допускать антисемитизма, а им сейчас у нас заполнен интернет, это выливается с экранов телевизоров, и никто ничего не делает – хотя есть соответствующая статья. Однако она не работает. Выходит, кто-то должен быть виноват в проблемах. Знаете же поговорку: «Если в кране нет воды, значит, выпили жиды».

Несомненно, наша история заслуживает более объективного рассмотрения и менее пристрастного, менее критического взгляда на нее, ибо критический, а иногда и гиперкритический взгляд господствовал в нашей стране последние двадцать с лишним лет. В связи с этими двумя причинами вполне естественно, что в общественном сознании наступает некое отрезвление - и от излишнего критицизма, и от излишнего доверия к средствам массой информации, к тем мифам, которые еще с конца 80-х годов пытались внедрить в сознание нашего народа вместо советских мифов.

Думаю, сейчас происходит не столько оправдание Сталина (вообще это очень условное понятие, потому что в либеральной традиции созданы некоторые русские «страшилки» – Иван Грозный, Сталин, Александр III, еще кто-то). Так вот, дело не столько в оправдании, сколько в избавлении от этих мифов-страшилок русской истории. Вполне возможен перекос и в другую сторону. Это естественно – история, окружение меняются. Меняется жизнь, потому что западно-либеральные надежды, которыми питалось российское общество еще в 90-е годы, тоже оказались мифом.

Выяснилось, что Россия так называемым «западным партнерам» нужна только как средство обогащения. Никто никогда не хотел, чтобы наша страна занимала более-менее достойное место в мировом пространстве. Отсюда естественно возвращение к идеям державности, сильной власти и так далее. Поэтому я считаю, что изменение отношения к Сталину и к репрессиям периода его правления - такой же естественный ход нашего времени, как и развитие истории.

Мое отношение к этому периоду не поменялось – я еще со студенческих времен критически относился к Иосифу Виссарионовичу, и, естественно, осознавал (может не в полной мере, потому что не было столько фактов), масштаб репрессий, но при этом я осознавал и те сложности, которые стояли перед нашей страной в предвоенный период. Поэтому считаю, что оценка 30-50 годов XX века не может быть однозначной. Невозможно давать простые, легкие ответы на сложные исторические вопросы.