Сказать, что диалога не существует, конечно, нельзя. Вряд ли это соответствует действительности, потому что диалог начинается, когда есть проблемы и площадки, на которых эти проблемы обсуждаются на разных уровнях: бытового суждения, официальных обращений, конференций, каких-то научных и ненаучных дискуссий. Проблема заключается в отсутствии нужного количества таких площадок и приемлемых форматов, устраивающих все стороны - а их должно быть много.

И, как правильно заметил Александр Котт, трудно сказать, кто это - Церковь. А Церковь – все крещеные люди, и если мы ведем разговор с крещеным миром, должны быть готовы к разноголосью, к появлению сообществ, которые отстаивают ту или иную точку зрения. Это нормально. Неправильно связывать мнение Церкви с мнением отдельных людей – пусть даже очень уважаемых.

Церковь давно определила формат: она выражает свое отношение к миру в форме Вселенских, Поместных соборов, и далее ведет диалог с миром, всякий раз применяя наиболее эффективные механизмы. Но сейчас мы должны обсуждать не соборы, и даже не социальную концепцию Русской Православной Церкви, а то, что нужны площадки. Необходимо допускать к эфиру, ведущим интернет-ресурсам как можно больше людей, способных понятно выразить свое мнение, возможно, выступающих от лица каких-то единомышленников. И эту площадку нельзя закрывать ни для кого. И тогда, наверное, диалог будет более понятным для всех нас, а деятели культуры и искусства и священнослужители сами смогут разобраться, где представлено то или иное мнение, нужно или ему следовать и в какой мере.

Так что это актуальный вопрос. Фактически с официальных площадок, которые доступны миллионам людей, Церковь вытеснена, ей отведена мизерная роль, а люди, выступающие как бы от лица Церкви, всякий раз пользуются той или иной площадкой только потому, что они известны, или проявили себя как медийные персоны. Но это не означает, что они выражают согласованное мнение Церкви, так как Церковь – это все мы, и Христос – глава. И, как говорил Иоанн Златоустый, единство наше изложено в Символе Веры. А в остальных вопросах мы вполне можем иметь собственное мнение. Апостол Павел сказал: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». Вот наша цель – появление тех, кто способен своим словом убедить, увлечь, оправдать многих.

На мой взгляд, этот режиссер говорит не столько об отсутствии диалога между Церковью и культурой, сколько о том, что в СМИ он подается превратно, и поводы для разговора о Церкви и о культуре чаще всего скандальные. А вот положительного действительно не хватает.

Да, не нужно все поливать сиропом, как это иногда делается в конфессиональной прессе, но и вспоминать о Церкви только когда вспыхивает скандал, тоже неправильно. Чаще всего журналисты обращаются за комментариями к церковным деятелям, когда есть так называемый «информационный повод». Инициировать спокойный разговор, организовать площадку для встречи им приходит в голову очень редко. Поэтому и появляется ощущение, что диалог не ведется, он никому не нужен. Это, конечно, не так, и представители Церкви тоже должны много работать, чтобы рассеять это заблуждение. Иначе скандалы будут продолжаться.

Очень не хватает адекватного отражения в прессе реальных проблем взаимодействия Церкви и культуры. Не хватает не только нам. Вспоминаю об одном моем разговоре с депутатами Госдумы, которые жаловались на то, что им трудно пробиться в прессу без «острого» повода. Звучит анекдотично, но у Церкви схожая ситуация. Хорошее, что у нас делается, в том числе и в культурной сфере, с трудом доходит до светских людей. Возникает стена непонимания, через которую пробиваются только «жареные» факты, имеющие высокий читательский рейтинг.

Трудно заглянуть в душу человека и понять мотивы, которыми он руководствуется, когда так категорично говорит на столь серьезную тему. Александр Котт заявляет, что диалог между культурой и Церковью отсутствует. Сразу, что бросается в глаза – искусственная попытка выделить Церковь в какой-то совершенно изолированный институт, а священнослужителей представить представителями какой-то непонятной культуры, с которыми нужно общаться посредством неких комиссий. Нет, это не так. Церковь – не просто общественный институт, это элемент нашей жизни. Мы, священнослужители, верующие - неотъемлемая часть нашей родины, и мы здесь живем.

Конечно, некоторых представителей культуры иногда «заносит», и они считают, что только они имеют представление о том, какими должны быть театр, кино, музыка литература, - и здесь Котт снова подменяет понятия, говоря, что культура почему-то не общается с Церковью. У нас, извините, митрополит Иларион – композитор, многие священники снимают фильмы, и художественные, и документальные, мы теснейшим образом взаимодействуем с отделами культуры в регионах.

Может, Котт хочет сказать, что влиять, давить на нас или каким-то другим способом указывать на нашу второстепенность не удается?- Тогда конечно, диалога не получится. У нас много интеллигенции среди духовенства - например, член Совета при президенте РФ по культуре и искусству епископ Тихон (Шевкунов), священнослужители, которые имеют научные степени и признаны во всем мире. Поэтому эти громкие заявления – просто истерический крик ребенка, которого не хотят слушать.

Мне кажется, это разговор ни о чем, и обращать на него внимание не стоит, потому что диалог культуры и Церкви существует. Другое дело - некоторые деятели культуры почему-то считают, что за счет Церкви они могут сделать себе имя или увеличить свои доходы. С такими людьми, конечно, мы не общаемся. Во всяком случае, так грубо и хамски, как разговаривают с нами, мы ни с кем никогда не разговариваем.

И слова об отсутствии внятной позиции Церкви по тому или иному фильму или постановке тоже не соответствуют действительности. Например, свое мнение о фильме «Матильда» выразили митрополит Иларион, епископ Тихон (Шевкунов) – люди, которые занимают ключевые позиции в нашей Церкви. Конечно, оно не может устроить этих «творческих людей», так как последние хотят подменить историческую правду своими пошлыми взглядами.

Так что диалог есть, и он всегда будет. Нужно исходить из того, что Церковь - это действительно люди, а у нас огромное количество не только духовенства, но и мирян, которые не просто ценители и знатоки культуры, - они живут ею. Есть мнение, что если ты режиссер, фотограф или художник, значит, только ты живешь культурой. Да нет, любой человек, который искренне любит свою родину, ценит традиции – ее носитель. Церковь всегда была открыта к диалогу, но мы должны сказать всем: с хамством, грубостью, пошлостью, унижением личности, с издевательством над нашими историческими корнями, над нашим языком, - всем, что нам выдают за "современную культуру", мы мириться не станем и будем находить возможность дать отпор.

Настоящее искусство живет по закону красоты, а источник красоты – Бог. И говорить об отсутствии диалога настоящего искусства с Богом и Церковью (как с телом Христовым) просто абсурдно.

А вот то, что наши глубокоуважаемые сограждане из творческой сферы деятельности выдают сегодня за искусство, есть зачастую профанация искусства, мерзость и всевозможные извращения. Не говорю про последний скандал с режиссером театра имени Гоголя, который известен не просто эпатирующими – омерзительными постановками – достаточно посмотреть фотогаллерею этих постановок, чтобы приличному человеку захотелось помыть руки с мылом, а глаза промыть глаза проточной водой и больше этого никогда не видеть.

Люди искусства еще сто лет назад высказали намерение заменить Церковь, священнослужителей на их поле деятельности (попечения о душах человеческих). И в этом творческая интеллигенция себя за минувшие сто лет дискредитировала полностью.

Так что сегодняшние слова об отсутствии диалога – пережиток неизжитого творческого снобизма по отношению к служителям Церкви. Это связано с превращением Церкви в государственный институт, «ведомство православного исповедания» в XVIII – XIX веках и в начале XX века, и с расцерковлением интеллигенции как таковой. Воцерковления интеллигенции, творческой в особенности, не произошло. Более того: в ее творчестве (как и ранее, так и сейчас) присутствует много несовместимого с христианской нравственностью. И здесь говорить о диалоге не приходится – творческая интеллигенция хочет учить Церковь, «продавить» пороки современного мира в церковное пространство - что невозможно. Это был бы не диалог, а диктат.

Тем не менее, диалог существует. На сомнительных режиссерах - авторах провокационных постановок свет клином не сошелся. Есть много творческих, глубоко верующих, воцерковленных, ищущих Бога в своем искусстве людей. Очевидно, что в постановках «Гоголь-центра» или в фильме «Матильда» этого мы не найдем. Этот так называемый блокбастер, «кассовый фильм» – попытка плюнуть в нашу историю. Опять-таки это диктат: «Я буду снимать что-то на свое усмотрение, а все должны восторгаться и «вести диалог»». А мы не хотим вести диалог ни с извращенцами, ни с пошляками, ни с фальсификаторами истории.

Мы живем в окружении мифов и стереотипов (в том числе о Церкви), которые сохранились со времен богоборчества и журнала «Юный безбожник». Церковь открыта к диалогу, но ее к нему никто не приглашает. Мы рады бы, но…

На мой взгляд, это происходит из-за того, что некоторые современные деятели культуры и искусства считают Церковь чем-то вроде цензурного комитета. Из-за громких выкриков в СМИ различных активистов, которых сегодня принято называть «православными активистами», у людей формируется мнение, что Церковь – это запреты. Все, что связано с эпитетом «православный», касается цензуры и запретительных мер.

Но это лишь стереотип, который укоренился в сознании обывателя. На самом деле Церковь – верующие, духовенство - хотят принимать равноправное участие в диалоге о дозволенном в искусстве и культуре. И тут я соглашусь с уважаемым Александром Коттом - у Церкви нет своих качественных, современных, интересных СМИ. Мы либо не созрели, либо не готовы тратиться на создание таких средств массовой коммуникации.

Можно привести в пример православную Грецию – там много православных СМИ: различные новостные информационные агентства, публицистические. У нас церковные СМИ – это в основном порталы при монастырях, храмах, епархиях, на которых информация подается в празднично-отчетном формате. Да, есть несколько заслуживающих внимание ресурсов, но их очень мало. Именно поэтому о Церкви судят по отдельным репликам - в том числе деятелей культуры и искусства. Я бы назвал это информационным барьером.

Проблема искусственно сформирована, она в другом. Диалог есть, потому что Церковь нельзя отделять от современного общества. Люди, которые исповедуют веру во Христа - они и составляют общество. Позиция Церкви за 2000 лет вполне обозначена: можно открыть Евангелие, посмотреть на жизнь святых и наших современников, чтобы понять – есть мнение людей, которые исповедуют жизнь во Христе. Так что лукавство говорить, что жизнь верующего современному человеку непонятна.

А вот диалог, на который вызывают церковных людей, обречен на провал, потому что позиция многих либеральных СМИ, партий, группировок воинственна и агрессивна, в отличие от церковной. Так и у нас, и на Западе: когда либерал видит человека с другой позицией, он его считает врагом и согласен вести диалог, только если собеседник становится на те же либеральные позиции. Так что фактически это игра в одни ворота, заставлять Церковь играть по этим правилам – абсурд. Диалог в таком ключе становится невозможным и тупиковым, стороны по определению не могут слышать друг друга. Понимание возможно, только когда эти разные представители общества все-таки пытаются найти нечто общее в разговоре. К сожалению, общих точек соприкосновения в современной культуре очень мало. Как правило, это внешние формы – социальные сети, СМИ, кино. Но современный мир очень далек от ценностей, которые исповедует церковное сообщество. Поэтому любую дискуссию по этим проблемам либеральные СМИ превращают в антицерковную шумиху.

Вопрос диалога – это в первую очередь вопрос личного отношения человека к собственной жизни, к пониманию того, в чем ее смысл, и от этого будет зависеть будущее нашей страны. Если мы не найдем точек соприкосновения, у нашей страны не может быть будущего. А любые ценности могут основываться только на непреходящих истинах, которые за 2000 лет нам уже известны.

Так что когда человек сам начинает над собой работать, учится слышать, понимать и видеть других, тогда он и сможет стать членом единого собрания, которое должна представлять наша страна.

Впечатление, что диалога нет, естественно, - потому что, к сожалению, в нашем современном обществе складывается странная ситуация, когда любое слово Церкви, каким бы взвешенным, аккуратным и трезвым оно ни было, в кругу деятелей культуры воспринимается сразу в штыки. И естественным образом священники и представители Церкви в такой дискуссии участвовать не хотят, и это нормально.

В какой-то степени церковный голос даже специально вытесняют. Потому что придраться к любому слову священника легко, ведь он говорит часто не от некоторой человеческой логики, а от духовного опыта, который можно назвать спорным.

Это не значит, что Церковь не должна голос подавать. Конечно, должна. Но правильно было бы Церкви выступать там, где ее готовы услышать. А там, где не готовы услышать, надо сводить к минимуму свою позицию. В частности в интернет-пространстве масса голосов звучит против, а здравомыслящее большинство часто просто молчит. И создается впечатление, что Церковь – это только Поклонская или еще кто-то. Хотя в принципе по вопросу фильма «Матильда» позиция у Церкви вполне адекватная и она известна.

Но этот случай, как и многие другие, вроде передачи Исакиевского собора Церкви, раздувают из простого рабочего вопроса до скандала, в котором главной конфликтной стороной выставили Церковь, - хотя на самом деле все не так, все перевернули с ног на голову. Такой диалог Церкви не нужен. А если диалог адекватный, то Церковь много где выступает: она присутствует на Совете по культуре при президенте России, восстанавливает массу монастырей и храмов без участия государства. Это не культура разве? А сколько организовано разных мероприятий, выставок?

Кстати, недавно я был на Севере России, на Белом море, и там познакомился со священником, который организовал движение «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Мы знаем только Кижи, а таких брошенных храмов в вымирающих деревнях сотни и тысячи. И батюшка организовал волонтерское движение, в котором участвует уже больше тысячи человек, у них в год до пяти экспедиций. Ребята восстанавливают или консервируют эти храмы – вообще без господдержки. Разве это не относится к нашей культуре?

Так что о диалоге можно говорить бесконечно, но при этом ничего не делать. А о том, что Церковь реально делает, говорить не хотят, потому что это неинтересно. Куда интереснее грязью полить и скандальчик устроить.