Дело даже не в какой-то особой безграмотности, - тут можно говорит разве что о богословской безграмотности. Ведь в мистические загадочные силы верят и доктора наук, и академики, и кто угодно. Для каждого человека существует внутренняя область непознаваемого, и иногда оттуда человек ожидает той или иной помощи. В таких случаях одни более склонны к мистификации, а другие менее склонны. Одни поедут на могилку «отрока Славика», а другие нет. А ведь было официальное решение на уровне Челябинской епархии о недопустимости почитания лжесвятого. Проверить «пророчества» мальчика никто не может, а источником культа является мама. Конечно, маму можно понять, что она своего умершего ребенка считает посланником Божьим для спасения мира. Но другие-то? Вот не помогли человеку врачи, - «Церковь не помогает, поеду на могилку к Славику…»

С Евгением Родиновым ситуация противоположная. Он мученик за веру. Другое дело, что раньше достаточно было мученической смерти. И тут ситуация вкладывается в рамки привычной нам науки о святых. То есть по всем признакам Евгений Родионов православный святой. Может, не пришло время, политическая ситуация не та или Церковь сдерживается, чтобы не испортить отношения с какими-то радикальными исламскими течениями. Может, просто не спешат. Вот у католиков есть норма – 50 лет для канонизации. У нас таких норм нет.

У Распутина, например, была плохая репутация. Может, он и был такой хороший и прозорливый, может, по его молитве и останавливалось кровотечение у наследника престола, но он имел отвратительную репутацию в глазах просвещенного сообщества. Я бы на его месте сказал: «И не упрашивайте, я уеду в свою сибирскую деревню, чтобы не падала на государеву семью тень и клевета, ибо моя репутация ужасна». А он не поступил так.

В своем большинстве люди желают иметь крепкую власть, этим можно объяснить желание канонизировать Грозного и Сталина, расстреливавших по подозрению первых встречных. Но это насилие, возведенное в закон. Страсть к тому, чтобы в наказном углу расстреливали людей, - это на самом деле принятие того, что с нами по другому нельзя. Совершенное безразличие скрывается за этим, и признание своей падшей природы, но не совестью исцеляемой, а страхом и насилием. А мы – христиане – должны за совесть стоять горой. Мы крещение принимали и призваны жить свято – это наша обязанность перед Богом!