Даже президент не один раз делал акцент на теме госзакупок, где должна быть конкуренция, и чтобы частные предприниматели могли принимать участие. Но я считаю, что очень слабый контроль по реализации данного закона, и в первую очередь со стороны прокуратуры. Если бы был контроль, то все закупки, которые были совершены не на конкурентной основе, просто бы аннулировали. Так что дело тут даже не в наказании, а в контроле. Но можно и уголовную ответственность вводить в каких-то случаях, тогда надо подходить дифференцировано.

У нас, к сожалению, есть нормативно-правовые документы, которые противоречат другим. Взять даже по трагедии в Кемерово: когда начали разбираться, то казалось в разных документах разные нормы. Или вот у меня была только что конференция по здравоохранению. Доктора по онкологии спрашивают, с какого возраста надо начинать профилактическое обследование по раку молочной железы, если в одном документе сказано, что с 35 лет, в другом – с 39, в третьем – с 40 лет. Так что слабо работает правительственная комиссия, которая должна отслеживать такие моменты. Это межведомственная нескоординированность, недоработка правительства. Нельзя же, чтобы один документ противоречил другому, как и требованиям, и пожеланиям, которые предъявляет президент.

И еще мера ответственности со стороны чиновников должна быть повышена. Каждый должен отвечать за свои обязанности, а не формально подходить к вопросам и реализации закона. Ну, и коррупционная составляющая, понятное дело, есть. Хочется, чтобы в первую очередь был усилен контроль со стороны правоохранительных органов и прокуратуры.

Конечно, предложения об ужесточении ответственности за незаконные действия при госзакупках нельзя не поддерживать, особенно идею, связанную с конфискацией имущества, нажитого преступным путем. Но я бы смотрел на проблему с госзакупками шире.

За последнее время систему госзакупок у нас настолько усложнили, что в конечном итоге контролировать ее стало крайне сложно. И если раньше, в советское время Госплан централизованно решал, у кого что закупать, то сейчас в каждом регионе в закупках участвуют свои заинтересованные лица и фирмы, которые всячески манипулируют процессами закупок в собственных интересах. Поэтому, с одной стороны надо упростить всю эту систему, сделать ее максимально понятной и прозрачной, а с другой стороны, действительно, сделать так, чтобы ответственность за нарушения была реальной и неотвратимой.

Что же касается правительственной поправки, то пока трудно однозначно предсказать, как она будет влиять на ситуацию с госзакупками. Я вижу основную проблему в другом. Сама по себе действующая сегодня система госзакупок предполагает, что участники закупочных процессов всегда будут стремиться обмануть друг друга. При социалистическом производстве такого не было, чтобы субъекты экономической деятельности друг друга обманывали. Скажем, заводу давали задание поставлять свои товары туда-то и туда-то – он и поставлял. Другое дело, что руководителям заводов приходилось, как тогда говорили, выбивать себе заказы.

Но главное, что вот в том плановом режиме не было и не могло быть никаких условий для жульничества, а тем более для коррупции. А при нынешней нашей экономической системе всегда можно кого-то обмануть, потому что частные интересы у нас стоят сегодня выше государственных. Поэтому все эти конкурсы и тендеры всегда будут рассматриваться кем-то как способ мухлевать и извлекать прибыль путем обмана конкурентов.

К сожалению, проблема госзакупок стоит у нас уже не первый год. Несмотря на постоянное совершенствование законодательства в этой области, там все равно остаются лазейки, которые дают возможность для разного рода ухищрений. Мало того, насколько я понимаю, растет количество сделок с участием единого поставщика. Конечно, если разговор идет, допустим, об обороноспособности страны, о создании новейшего вооружения, государство вправе действовать без всяких торгов, напрямую обращаясь к тому или иному предприятию. Это правильно, исключения должны быть, но они должны быть там, где это необходимо для нашей страны.

Что касается вот этой правительственной поправки, выводящей определенные сделки фактически из-под госконтроля, то я считаю, делать этого нельзя. И у меня вопрос: кто все-таки мог такое предложить и зачем? Давайте посмотрим, к чему нас привело следование небезызвестному призыву «Хватит кошмарить бизнес!» Это привело нас в том числе и к кемеровской трагедии, когда мы отправили на тот свет 64 человека, из которых большинство – дети. Я не знаю тонкостей этой поправки, но то, что она предусматривает, делать нельзя. Нужно, наоборот, только усиливать контроль над госзакупками. Вы поймите, речь ведь идет о закупках, совершаемых на деньги государства. Здесь тратятся огромнейшие суммы наших с вами денег! Поэтому, нужно выстроить очень жесткую, четкую систему проведения госзакупок, а не создавать возможности для каких-то ухищрений.

И естественно, ужесточать наказания за нарушения законов в этой сфере нужно обязательно. Я в таких случаях всегда вспоминаю фильм Говорухина, в котором было сказано: вор должен сидеть в тюрьме.

И Гартунг, и Арефьев совершенно справедливо высказались по поводу необходимости ужесточения наказания за нарушения при госзакупках. Другой вопрос, что подобные предложения звучат не впервые, поскольку проблема действительно очень большая, и где-то в большей, где-то в меньшей степени, но связана она с коррупцией. А значит, нарушения закона при госзакупках есть не что иное как коррупционные преступления, которые должны очень жестко наказываться. В частности, наша фракция тоже не раз выступала за применение к коррупционерам такой меры как конфискация преступно нажитого имущества.

Госзакупки – это очень больная тема в Российской Федерации. Может, не владея досконально информацией, где, кто и как получил откаты, а кто получил выгодные контракты, мы тем не менее прекрасно знаем, что многие чиновники именно за счет госзакупок резко улучшают свое материальное положение. Во многих ситуациях об этом знают и правоохранительные структуры, которые, к сожалению, бездействуют: либо от недостатка информации, которая могла бы вывести того или иного чиновника на чистую воду, либо по каким-то другим причинам. И я не исключаю, что среди этих причин могут быть и какие-то сговоры на местах между правоохранителями и теми чиновниками, от которых зависит проведение определенных закупочных конкурсов и тендеров.

Поэтому, подход к нарушителям законодательства о госзакупках должен быть жестким, а может даже и жестоким в какой-то степени. Ведь от подобных нарушений мы теряем значительную долю ВВП Российской Федерации.

Действительно, мы часто встречаемся с таким явлением, когда взаимозависимые лица, будучи хозяйствующими субъектами, осуществляют какие-либо сделки. И безусловно, правительственная поправка, которая выводит эти сделки из-под действия закона о госзакупках, неизбежно ухудшит ситуацию с госзакупками. Естественно, прежде всего правительство должно будет нести за это ответственность. Что именно двигало людьми, предложившими эту поправку, сказать довольно сложно. Могу только заметить, что с такими странными правительственными инициативами мы сталкиваемся не впервые.

Буквально вчера, выступая с трибуны Госдумы, я поднял вопрос о том, что правительство до июля этого года обязало уменьшить и изменить количество плановых проверок, которые контрольно-надзорные органы проводят в сфере транспорта, и в частности, воздушного транспорта. Получается, в то время, когда количество авиационных происшествий у нас не уменьшается, а растет, количество плановых проверок мы требуем уменьшить! По этому поводу мною направлено письмо в Генпрокуратуру, чтобы проверить, насколько легитимна соответствующая бумага за подписью министра Абызова, которая есть у меня на руках.