На мой взгляд, в Российской Федерации всегда существовали предпосылки для перехода к двухпартийной системе. Но это всегда натыкалось на нежелание действующей власти и олигархов, верхушки политической элиты, признавать Компартию как сильную организацию. Они видели силу КПРФ, видели, что мы участвуем во всех выборах, участвуем в дискуссиях, проводим митинги и шествия. Компартия - единственная оппозиционная структура, представленная во всех законодательных собраниях, в органах местного самоуправления, и даже в губернаторском корпусе. Кстати, в 90-х годах у КПРФ было значительно больше своих губернаторов.

Таким образом, именно КПРФ является второй партией по силе и влиянию, причем, без административного ресурса. Это факт, но его ни в какую не желает признавать действующая власть и связанная с нею олигархическая верхушка.

Между тем, жизнь подсказывает, что без реализации всего, что предлагает Компартия, страна развиваться не будет. Люди все больше это понимают и отдают предпочтение нашей партии, о чем и свидетельствует победа КПРФ в целом ряде российских регионов. Пришло время замещения госчиновников из партии власти кадрами, которые воспитаны совершенно по-другому и имеют совершенно другую политическую культуру – культуру Компартии Российской Федерации.

В народе накопилась огромная усталость от «Единой России», от ее либеральной социально-экономической политики. 20-летие несменяемости власти в Кремле и правительстве привело к тому, что человеческому терпению граждан РФ подошел придел. Неспособность власти вывести страну из кризиса, поддержка олигархии, а теперь еще и антинародная пенсионная реформа, - все это подтолкнуло к началу слома политического монолита в лице «Единой России». И уже дальше, от выборов к выборам, поддержки у правящей партии будет становиться все меньше, а без народной поддержки ни одна политическая сила долго продержаться не сможет.

Я бы вообще не стал говорить о каком-то успехе КПРФ, и не потому что я представитель ЛДПР, а потому что, глядя на все результаты, можно сказать, что успех не только у них, но и у нас. Давайте посмотрим на Хабаровский край, где наш кандидат Сергей Фургал занял первое место, учитывая, что там было 12 тысяч испорченных бюллетеней, а это говорит о том, что в избиркомах очень сильно старались на местах эти бюллетени портить, чтобы какой-то кандидат не победил. Во Владимирской области, где была ЕР, мы идем на второй тур, хотя мы были с КПРФ на равных условиях. Помимо этого Хакасия, где нашему кандидату не дали зарегистрироваться, но во втором по величине городе региона – Саяногорске – наш кандидат победил на выборах мэра.

Так что все результаты относительны. Если партия на предыдущих выборах получает такой же процент или небольшой прирост, это значимо или нет? А если партия раньше набирала 6%, а теперь набрала13%? По моим оценкам, КПРФ получила большее количество голосов, но с точки зрения знаковости и серьезности выборов я бы поспорил, у кого больше прирост и у кого выросла поддержка со стороны избирателей.

Наш лидер Владимир Жириновский уже много раз говорил на тему многопартийности, и я с ним согласен. Двухпартийной системы в нашей стране быть не может. Все еще менталитетом остались членами КПСС, но с идеями развития рыночной экономики. Но такого не бывает. А вот трехпартийная, когда есть центральная консервативная партия, партия с левым уклоном как КПРФ, и наша партия ЛДПР, которая не пытается подтолкнуть к тому, что было, то есть к СССР, а, используя нынешнюю политическую модель, пытается сделать из нее хорошую и удобную для всех, возможна. Можно долго спорить, какая именно модель политической системы более правильная, но та же самая Швейцария никогда не развивалась по социалистическому пути. Но теперь весь мир говорит, что если где и есть коммунизм, то это в Швейцарии. Так почему богатая ресурсами Россия не может пойти по правильному капиталистическому пути развития с серьезным социальным ориентиром, чтобы прийти к тому, к чему пришла Швейцария?

А вот СР, которая, появившись, пыталась отобрать электорат у КПРФ, эксплуатируя ту же идею, просто называя себя социал-демократами, я бы посоветовал объединиться с КПРФ. И я согласен с нашим президентом, который сказал: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца, а у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы». Так что я считаю, в России должны быть три политические силы. Раз и навсегда надо сделать примирение трех Россий, о чем всегда говорил Жириновский. И тогда все граждане понимали бы, что нет рабского состояния, и власть бы понимала, что не надо народ воспринимать как стадо. Особенно это касается местных князьков.

Нет, сейчас говорить о двухпартийной системе нельзя. Тенденция есть, вокруг нее крутятся три партии – ЛДПР, КПРФ и ЕР. Но если говорить по поводу Жириновского и Зюганова, то когда они перестанут быть лидерами, кто придет на их место? Я не вижу серьезных претендентов. А в ЕР на федеральном уровне достаточно лидеров, посмотрите, был Медведев председателем, Володин секретарем, потом Неверов, сейчас Турчак. А у других партий нет иных кандидатов, но ведь именно лидер определяет партию.

И потом сегодня у нас слишком много разных партий, которые где-то как спутники, а где-то мелькнут и исчезнут. То в одном субъекте в законодательном собрании появится «Яблоко», в другом «Родина», СР где-то что-то берет и плетется в хвосте. Поэтому пока говорить о двухпартийной системе нельзя.

А успех КПРФ добилась за счет чего? Всегда есть непопулярные решения, вокруг которых объединяется оппозиция. И в тех регионах, где не умеют говорить, объяснять, с какой целью принимают непопулярные решения, в результате идет протестное голосование против действующей власти, а не потому, что оппозиционная партия лучше. Так что это голосование «против», а не «за». В той же Орловской области пришел, например, врио Клычков, будучи секретарем ЦК КПРФ. Поэтому там успех понятен. А то, что он умеет общаться с людьми и делает это, конечно, добавляет ему плюсов. Но люди все равно оценят по результатам, так что посмотрим на итоги через 5 лет.

Начну с того, с чем можно связать успехи КПРФ. Дело в том, что сегодня происходит радикализация настроений в обществе вследствие, мягко говоря, ошибочной политики правительства. Крайне радикальная политика правительства и власти в целом приводит к радикализации общества, которое эту политику не принимает. Поэтому голосуют за крайние силы, а сейчас такой крайней силой на политическом Олимпе является КПРФ.

Поэтому обольщаться Компартии не следует: люди голосуют не за идеологию этой партии, не за ее программу. Просто к коммунистам уходит протест как к наиболее радикальной силе в политическом спектре.

В этом во многом виновата сама власть, которая очень долго выращивала коммунистов как лояльную оппозицию, которая не выходила на Болотную площадь, не протестовала, и казалась больше государственнической оппозицией. Звонок для власти прозвучал тогда, когда Грудинин выдвинулся от КПРФ и стал ругать патриотические шаги власти, например, испытание Россией нового оружия. А теперь прозвучал еще один сигнал в виде голосования на минувших выборах.

Поэтому, если говорить о двухпартийной системе, то совершенно очевидно, что такая система нам нужна. Но она ни в коей мере не должна формироваться на базе участия в ней КПРФ. Во-первых, это радикальная политическая сила, а во-вторых, это сила вчерашнего и позавчерашнего дня, о чем свидетельствуют многие пункты ее программы.

Власти нужно сделать вывод, что левая партия нужна, но это должна быть умеренная левоцентристская сила, которая, признавая основы рыночной экономики и действующей Конституции, при этом была бы социально направленной, реализовывала принципы социального государства. Именно отсутствие такой умеренной политической силы приводит к тому, что побеждают радикалы, и сразу решают для себя, что они могут быть второй партией. Если ситуация будет развиваться по линии двухпартийной системы в лице «Единой России» и КПРФ, то мы будем сталкиваться с латиноамериканизацией нашей политической системы, будем колебаться между двумя противоположными проектами развития общества. В итоге ни один из них не будет реализован, и мы получим хаос латиноамериканского образца, а это самый плохой вариант развития событий.